Начало здесь: http://www.gonduras.net/index.php?a=4602

Советник вроде как и обиделся, но президент потрепал его по щеке и сказал, что завтра можно будет отыграться, и рассказать в интервью, что он, советник, никому — даже президенту! - не позволяет с собой панибратствовать.
 А сейчас сиди и не пизди, мудак! - сказал он, после чего обратился ко мне. - Так о чем мы?
 Вы мудак, - повторил я, - и сами это прекрасно понимаете.
 Ага! - воскликнул он. - Ну и ты же понимаешь, что у меня нет выбора. Взгляни на них. На эту блядь Молдавию, эту блядь республику, это блядь так называемую страну, на этот блядь так называемый народ. Посади на мое место завтра колхозника какого-нибудь. Или вот любого моего советника. Думаешь, он меньше спиздит?
 Еще больше, - сказал уже оправившийся от обиды советник, и я вспомнил его фамилию, Ткачук.
 Кстати, моя фамилий ТкачукЪ через твердый знак, - сказал он, и протянул мне визитку.
 Блядь, - сказал я. - А зачем с твердым знаком?
 Жидовские фокусы, - сказа Воронин, и мы заржали.
 Вы, молдаване, - с обидой обратился ТкачукЪ к Воронину, а после ко мне, - и вы, русские...
 Да я такой же молдаванин, как он русский, - сказал Воронин, и снова налил, - один среди нас блядь чистокровный...
 ... да и тот жид, - закончил он.
Мы снова поржали, а советник расплакался. Принесли пятую бутылку. Было весело. Я подумал, что мне нравится в президентском дворце.
Да, определенно.
 Ты антисемит? - спросил, смеясь, Воронин.
 Такой же, как и вы - политик, - сказал я.
 Ясно, - сказал он, - значит, просто придуриваешься.
ххх
То, что забухали мы крепко, я понял ближе к вечеру, когда не смог встать.
 Я все, все понимаю, - говорил Воронин, - но что делать? Любой блядь селянин на моем месте спиздит в десять раз больше.
 Нет, не пойдет, - сказал я, - мы блядь, новая мол...
 Глупости блядь какие, - Воронин разлил уже на двоих, потому что ТкачукЪа мучительно рвало из окна прямо на карабинеров в карауле, - ну что здесь менять? Зачем блядь?
 Да все! - заупрямился я.
В мои планы входило спорить с дедушкой, пока не кончится коньяк.
 Надо Дело делать, - сказал Воронин, и мы снова выпили. - А вы блядь мечтатели. Романтики блядь. С чем ты борешься?
 Ну, национализм этот ваш бляд... - начал было перечислять я.
 Так ведь они, эти блядь, жители этой блядь страны На самом деле националисты, - просветил меня президент, открыв холодильничек в углу кабинета, оттуда поблескивали пивные бутылки, я вздохнул с облегчением, значит, будет чем отлакировать - они на самом деле коррупционеры, на самом деле хотят отпялить приднестровцев этих, а не жить с ними мирно, ты подумай, какое счастье для них будет, они сейчас в говне, и их все пинают, а завтра будет тот, кого можно пинать им...
 Кто блядь срет у вас в подъездах, кто ворует в школах, кто взятки вымогает в больницах, кто не платит зарплаты нормальные, и налоги блядь, я, что ли? Да нет, это все НАРОД.
 Вы блядь с вашей молдавией сраной, то есть, пардон, новой, пиздите так, как будто этого всех этих недостатков они, жители, лишены, а проблема в нас, управленцах. Да хрен там!
 Если уж вы блядь смельчаки такие, так скажите им Всем, что они блядь говно. А не только те из них, кто наверху, - сказал он.
 Во-во, - промычал Ткачукъ и снова стравил.
Мне снова нечем было крыть. Он говорил правду. Я потянулся к седьмой бутылке, и тут-то все и случилось.
 Так что, я прав? - спросил Воронин.
 Вы правы блядь, - сказал я. - Весь этот народ... Они стоят вас, а вы их.
 Значит, - сказал он, - ты с нами?
Я замер. Мир замер. Ткачукъ, перевесившийся из окна наполовину, замер. Он даже блевать перестал. Я даже не думал. Все было понятно и так. Он говорил правду. Я это признавал. Значит, я был с ними. Но что-то меня останавливало. Что? Мое обычное ослиное упрямство. Других причин я не вижу.
 Нет блядь, - сказал я, и мир пришел в движение, Ткачукъ продолжил блевать, а Воронин выпил, - нет...
 Знаешь, сынок, - сказал президент, - будешь бухать так, как мы, станешь как Буковски. У тебя и сейчас лицо как у Буковски, только тот еще умел слова складывать.
 Во-во, - пробубнил из-за окна советник.
 Поразительно, - сказал я и даже слегка протрезвел, - стоит мне блядь не дать кому-то в Молдавии залезть к себе в карман, как я сразу же слышу, что я блядь плохой писатель. Я же сказал — нет.
 В таком случае мы тебя расст... - начал президент, вставая.
 Идите вы все в жопу! - сказал я.
И отвернувшись, все-таки встал. Покачался на носках, повернулся... В кабинете было пусто.
 Что за...? - подумал я вслух.
Но в кабинете было пусто. До двери было метров пятьдесят, это блядь не кабинет был, а просто зал гимнастический. Секунду назад они были тут. Их нет. Ткачук мог выпасть, ок. Я подошел к окну. Нет, тела не было. Стояли обблеванные карабинеры. Я оглянулся. Пусто. Видимо, прикол такой. Ох. С этими политиками всегда так. Идешь на встречу, надеясь на что-то удивительное, а оборачивается все дерьмом сущим. Я вышел из кабинета и прикрыл дверь.
ххх
 Эй, мужик! - крикнули мне вслед.
Где, чтоб тебя, президент?! - заорал мужик в форме, и потянулся за пистолетом.
 А я знаю?! - огрызнулся я. - Ищите вашего старого бухарика за занавеской, где он блядь прячется, фокусник сраный...
 Да я тебя сейчас замочу! - заорал мужик.
Ситуация становилась напряженной. Я стоял на ковре у лифта. Ко мне сбегалось человек пятьдесят с автоматами и пистолетами, явно расстроенные пропажей объекта номер 1. Они уже поднимали оружие. Что мне оставалось делать?..
 Да идите вы в жопу! - гордо сказал я напоследок, и зажмурился.
Странно, но меня не убили. Минуты две были тихо. Я осторожно разжмурился. Никаких пистолетов в меня никто не тыкал. В коридоре было пусто. Я начитанный парень, и быстро соображаю. Пошел в кабинет Воронина, взял оставшиеся две бутылки, вернулся к двери. Передумал, снова пошел в кабинет, открыл холодильник, и набрал полный рюкзак пива. Сказал:
 Иди в жопу!
Холодильник гудел. Странно.
- Иди в жопу, холодильник! - уточнил я.
Холодильника как не бывало. Я понял, что исчезают сначала люди, а потом уже предметы, и предметы желательно указывать. Это было сродни волшебству. В жопу пошли шторки, - в кабинет хлынул солнечный свет — а бедные обблеванные карабинеры. В жопу пошлел весь персонал президентского дворца. В буфете у кассы стояла симпатичная блондинка. Она мне улыбнулась. Я улыбнулся ей. Потом вспомнил, что не взял денег. Потом вспомнил про Иру. Пришлось послать в жопу и блондинку.
Зато я поел даром.
ххх
Весь Кишинев пошел в жопу.
Да-да. К одиннадцати часам вечера я улился по самые глаза и послал в жопу весь город. Не уверен насчет Чекан, но Центр и Ботаника, - через которые я шел домой пешком, отхлебывая прямо из бутылок, - были зачищены мной основательно. В жопу пошли патрули полиции, стремившиеся прекратить безобразие с распитием спиртного на улицах, лицеисты, торговцы, парламент, правительство, и просто незнакомые мне люди. О знакомых я уж не говорю. В жопу пошли несколько новых коммерческих центров, заслонивших мне чудесный вид на старинные здания, от которых еще Пушкина тошнило. Кстати, о Пушкине.
 Угораздило же блядь, меня родиться в Молдавии да еще и с талантом, - сказал я с горечью, и выпил еще.
После чего в жопу пошел памятник Пушкину. С его исчезновением город обезлюдел. Я был слегка шокирован открывшимися мне новыми возможностями, но не могу сказать, чтобы мне все это было неприятно.
Дома я отдал Матвею набор из трех суперменов, Человека-Паука, Супермена, Бетмена, — дорогой, так что пришлось послать продавца в жопу, - притянул жену и поцеловал в макушку. Это код. Макушка значит высшую степень опьянения. Пошел в ванную.
 Ты есть будешь? - спросила она.
 Угу, - сказал я.
 Есть сырный крем-суп, отбивные с грибами, и японский салат, - перечислила она.
 Угу, - сказал я.
 Что? - спросила она.
 Все, - сказал я.
 Все тянет на полторы тысячи калорий, - сказала она. - А ты свою тысячу выпил. Получишь крем-суп.
 Угу, - сказал я.
Зашел в ванну. Разделся и лег. Она зашла и села на табуретку у стиральной машинки. Я заметил, что она накрасилась и принарядилась. На краю лежала книжка Барнса. Жена принесла. Она молодец. Все как надо при высшей степени опьянения.
 Знаешь, кажется у нас получилось, — сказала она.
 Угу, - сказал я.
 Значит, рожать где-то в июне, - сказала она.
 Ага, - сказал я.
 Ты не заметил ничего странного? - спросила она.
 А что? - спросил я.
 Ты не заметил, в городе как -то пустынно? - сказала она.
 Ага, - сказал я.
 Сотрудник «Молдовы-газ» опять приходил счетчик газовый проверять, - пожаловалась жена. - Все ходят и ходят...
 И зачем только ходят, я только Матвея уложида и сама поспать легла... - сказала она. - А тут звонок этот долбанный.
 Чувак из «Молдова-газ»? - спросил я.
 Ага, - сказала она.
 Да пошел он в жопу., - сказал я. - Пошел в жопу и он и вся его «Молдова-газ».
 Думаешь, чтобы больше он не приходил, этого будет достаточно? - улыбнулась она.
 Ага, - сказал я.
 Ты какой-то молчаливый, - сказала она.
 Ага, - сказал я.
 Если ты быстро, - сказала она, - я пойду сервировать стол.
 Я быстро, - сказал я, - и, кстати, выпить есть?
 Получишь, так и быть, вина, - сказала она.
 Ага, - сказал я.
Включил, наконец, воду, и начал читать.
КОНЕЦ